Огонь в его глазах (СИ) - Страница 13

В результате она у него оставалась ровно такой же, что и в реальности. Поэтому перед ним стоял стройный светловолосый человек лет двадцати-двух, с веснушчатым длинным носом, пушистыми ресницами и необычно светлой кожей. Рядом с ним сам Айи казался почти мулатом – очень загорелый, очень высокий, с волнистыми волосами, яркими темными глазами, густыми ресницами и большим упрямым ртом.

- У нас изменения в мирах, Аквинсар, несанкционированные – время от времени происходят пожары, и я никого не могу поймать. Яльсикар не говорил тебе, что начал расследование? Надеюсь, он его хотя бы закончит перед уходом, но не поручился бы за это, - бросил Ксеар, все еще взвинченный. – Мне нужен твой совет. Ты лучше всех знаешь, как устроены миры – что это или кто это, к чертям, может быть?

Каль, первый мир. Редакция газеты «Политика сегодня»

Длинные загорелые мужские пальцы стучали по клавишам так яростно, что наверняка разломали бы их, не будь они неповреждаемыми, как и многие вещи в мирах. Большинство жителей первого давно перешли на "касательную" клавиатуру, которая представляла собой простую проекцию на поверхность стола и реагирующую на прикосновения по принципу тач-пада. Но Каль Ягиль, как и многие журналисты и писатели старой закалки, предпочитал ощущать под пальцами настоящие клавиши, еле слышно щелкающие при каждом нажатии. Поэтому в их редакции на всех столах лежали обычные плоские клавиатуры, подключающиеся к коммуникаторам одной кнопкой, как и большие удобные мониторы.

Каль посмотрел на время - часы показывали пять. Это означало, что у него ровно два часа для завершения материала - главной статьи недели, а он едва успел начать.

Спецкорр "Политики сегодня", опытный, обросший за долгую карьеру такой кучей источников, что иногда они даже мешали - он все же не мог вспомнить, когда последний раз в его руках был настолько "разрывной" материал. Было бы преступлением не подать его максимально красиво. Но времени не хватало катастрофически...

Заставив себя сосредоточиться, Каль вновь заглянул в свои записи и застучал по клавишам с удвоенной силой. Возбуждение, охватившее его при этой работе, не затмевало неприятного чувства, ощущать которое было непривычно. В реальности, так называемом восьмом мире, Каль тоже работал журналистом, только не газетчиком, а новостником. Передавая горячие "брейкинг-ньюс", те, что часто маркируются пометкой "срочно", он, как правило, ничего не успевал осмыслить, кроме того, что это, собственно, срочно. Обычный человек вряд ли найдет нечто общее в таких событиях, как, например, отставка премьера, десятибалльное землятрясение или высадка человека на Марс. А для журналиста все это одно и то же. Срочная новость. Которую полагается немедленно передать, озвучить, написать, распространить, наболтать на камеру в прямом эфире, опередив всех конкурентов.

Лишь потом, потом-потом можно будет отреагировать на все это по-человечески. Погоревать над погибшими, порадоваться или расстроиться из-за премьера (в зависимости от политических взглядов), снова помечтать стать космонавтом - как в детстве. А в первые секунды - только возбуждение, адреналин и охотничий азарт. Успеть первым. Отработать лучше всех, достать неведомые подробности, прокомментировать у экспертов – такая работа.

Однако в этот раз Каль отреагировал не так. Сначала была оторопь. И лишь потом - возбуждение и привычная гонка пальцев по клавишам. Хотя материал он получил эксклюзивно, соревнование с самим собой было для Ягиля не менее важным. Написать еще изящнее, еще ироничнее, еще точнее выразить свою мысль - в последние годы для него было важнее, чем просто обогнать конкурентов.

Но на этот раз собственный текст казался нелепым налетом на пугающей истине.

Разумеется, Каль не упустил возможности больно уколоть Яльсикара Бьякку, своего давнего оппонента, стремительно превращавшегося во врага. Он также не забыл позлорадствовать по поводу бесполезности новых мер безопасности. И беспомощности научного института, на деятельность которого тратятся немалые бюджеты. Но главная мысль Ягиля, красной нитью прошедшая через внушительных размеров статью, заключалась в другом.

Если верить материалам, которые Каль получил от высокопоставленного источника в Ксеариате, последние две недели в мирах, незаметно для всех обитателей, происходило нечто невероятное – ткань миров менялась, и вспыхивали пожары. Это происходило тут и там, и пока выглядело почти безобидно – никто не страдал, но это происходило независимо от воли Ксеара и других повелителей стихий.

В отличие от тысяч прошлых попыток, эти были успешными, пояснил источник Ягиля. Каль и сам знал, что это означает. Если Ксеар, Бьякка и другие обитатели седьмого мира вот уже две недели не могут поймать злоумышленника, продолжающего свои диверсии - значит, это кто-то по-настоящему сильный. И опасный. А демонстративные изменения в мирах говорят о том, что он не боится повелителей. А значит, миры вот-вот ждет какое-то потрясение, и не исключен передел власти и передел миров с непредсказуемыми последствиями для всех их обитателей.

Ягиль напоминал всем читателям, что за всю историю миров еще не было такого, чтобы Ксеар в тот же день, в ту же минуту не поймал того, кто покушался на основы мироздания. Служба безопасности и полиции, конечно, не зря ели хлеб, слегка иронично писал Каль – они тратили недели и месяцы на поимку хулиганов, мелкого ворья и бытовых тиранов. Заметки об удалении таких людей исправно пополняли криминальную полосу, служа предупреждением новичкам. Но тех, кто покушался на основы основ, Ксеар находил лично, мгновенно. Их было немного – менять ткань мира могли только те, кто ходили в пятый и дальше.