Огонь в его глазах (СИ) - Страница 34

- Ты тоже прости меня, - немного подумав, ответила она. – Я, правда, не хотела обижать тебя. Я…

- Достаточно, - предупреждающе выпалил Лей. – Давай к делу, наконец.

Шестой мир, Миры Ксеара. Яльсикар.

В шестом мире они были одни. Сюда действительно редко заходили гости. Яльсикар и Аквинсар стояли на берегу туманной реки, глядя в никуда, словно пытаясь что-то разглядеть на том берегу.

- Какая это по счету попытка?

- Пятая. Очень много энергии уходит - тяжело восстанавливаться, - признался Яльсикар.

- С Ксеаром пробовал?

- Да. Первый раз пробовали, но ничего не вышло. С ним и с физиком этим, как его…

- Ваи. Он очень талантливый парень. Но даже он мог кое-чего не учесть.

- Может, поделишься секретом, прежде чем начнем?

- Нет, - улыбнулся Аквинсар. – Если выйдет – поделюсь. Но прежде чем начнем, хотел спросить тебя: ты говорил с Ксеаром о своем уходе?

Загорелая рука Яльсикара театрально взметнулась в воздух:

- Вот за что я тебя люблю, так это за такие лирические отступления на самом интересном месте. Разумеется, мы говорили.

- Я имею в виду, обсуждали ли вы это.

- Не особенно. А что тут обсуждать? Я ухожу, мостов не сжигаю…

Яльсикар мотнул головой в сторону туманной реки:

- Наоборот, вот, построить пытаюсь.

- Почему тогда у меня ощущение, что ты уже поднес спичку?

- А что прикажешь делать? Я сейчас выполняю все обязательства. Я должен расследовать дело, передать все кому-то, найти себе замену…

- Думаешь, если ты вдруг исчезнешь, все провалится в тартарары?

Яльсикар поморщился:

- Нет, но я должен…

- Ты всегда предпочитал быть честным, а не хорошим.

- Давай закончим с этим.

Яльсикар уже начал кипятиться, его черные волосы, всегда очень короткие, даже слегка встали дыбом, а челюсти плотно сжались, и их контур прорезался под темной кожей жесткого лица, делая его неприятным. Но если кого-то такая внешняя перемена и могла бы напугать, то только не младшего брата повелителя, который знал его едва ли не лучше, чем самого себя.

И Аквинсар обращался не к этой маске, и не к образу упрямого жесткого повелителя, который его старший брат много лет создавал, а теперь холил и лелеял. Он говорил с самим Яльсикаром – с тем, что продолжал жить и чувствовать под всем эти жестким и неудобным панцирем. С тем, который мечтал из него вырваться, но все еще не решался.

- Ты обманул Джару, приручил ее и бросил, даже хуже - заставил ее сделать это за тебя. Ты даже разорвать с ней достойно не смог. Ты неискренен с Ксеаром и со мной. Ты сам на себя не похож. Думаешь, в новом мире это тебя не догонит, чем бы это ни было? – довольно резким тоном осведомился Аквинсар, стремясь достучаться. Теперь, когда он сам был так счастлив, терпение и благоразумие куда-то улетучились, и вместо них пришло желание надавить на упрямца - с безумной надеждой, что это сработает.

Но это не сработало.

- Если это обещанное чудо, - с кислой миной проговорил Яльсикар после недолгой паузы, - то вынужден сообщить: в чтении нотаций нет ничего чудесного. Теперь помоги мне или давай уйдем отсюда.

Аквинсар молча отвернулся, теперь его серые глаза были полностью сосредоточены на сгустках тумана над рекой. Наконец, он снова обратился к брату, и на этот раз в его голосе отражалось лишь безграничное спокойствие гранитной скалы, наблюдающей за штормом:

- Попробуй сейчас сосредоточиться. Смотри туда, на другую сторону, и думай о новом мире. О том, куда ты идешь. И представь, что строишь этот путь. Все, что тебе больше нравится: кирпичи или доски, мост или брод сквозь реку, или просто тоннель из энергии. Только думай о том, куда идешь.

- Я только об этом и думаю, - буркнул Яльсикар.

И в следующую секунду осознал, что слукавил. Вот уже несколько недель он действительно был сосредоточен на строительстве нового мира, но последние дни его все время что-то отвлекало. Он словно внутренне сопротивлялся продолжению этой работы, одновременно осознавая, что ничего важнее в его жизни нет. Что уже вообще ничего в его жизни нет, кроме желания создать чертов мир и переехать, оставив здесь все, что мешало.

Но внезапно все то, что хотелось оставить, выбросить, сложилось в стену до неба, которая отрезала его от нового мира, и даже стремления к нему. В последние дни все словно перевернулось с ног на голову, и на смену свежести ощущения перемен вдруг пришла какая-то удушающая ностальгия, а гордость и прилив энергии от сознания независимости сменился страхом, высасывающим все силы: что, если все от него отвернутся? Что, если никто за ним не пойдет?

Пришлось применить гигантское усилие воли, чтобы выбросить из головы все мысли, направив их на свой мир. Он уже вложил в него достаточно фантазии и энергии, чтобы гордиться этим. Страхи пройдут, а его творение останется, и будет новым, большим и красивым миром. И он построит мост, пройдет по нему, и…

Яльсикар не помнил, как заснул. Он запомнил сильное головокружение и тошноту, а потом проснулся на серой траве, в облаке плотно сбитого тумана. Медленно поднявшись, все еще борясь с тошнотой и головокружением, он все же широко улыбался: получилось. Он попал напрямую в свой мир, минуя восьмой. Проход создан и, по крайней мере, один раз сработал.

Выпрямившись, он широко открыл глаза и позвал брата по имени. Туман, казалось, можно было есть, настолько густо он клубился в его мире. Головокружение быстро прошло, и по его венам заструилась чистая энергия.

- Аквинсар! – громче заорал он, едва удерживаясь от счастливого смеха. В этом мире, где нагрузки не было вообще, ему всегда хотелось смеяться. Он побежал сквозь туман, не видя перед собой ничего, лишь ощущая босыми ногами влажную траву.