Огонь в его глазах (СИ) - Страница 28

Впрочем, последний раз Яльсикар не за такое расследование возил его мордой по столу - поводом повелитель мудро избрал некрасивый материал младшей корреспондентки, под которой Ягиль необдуманно поставил свою подпись как редактор. Его вина была – от желания выделиться молоденькая журналистка ударилась в полоскание грязного белья Зарайи Суйа, это надо было пресечь. Но обязанности редактора в тот раз «догнали» в такой неподходящий момент, что он поторопился, прочитал только первые три абзаца, и в результате на публику вышли некрасивые подробности, хоть и интересные многим читателям, но оскорбительные и не имеющие никакого отношения ни к политике, ни к объективному взгляду на историю. А тон статьи, в том числе из-за непрофессионализма автора, вышел неуместным, пакостным, делающим историю совсем уж очевидно противной. И, что самое страшное – противозаконной.

Девушку арестовали, вместе с Ягилем – статью «публичное оскорбление повелителей» в уголовном кодексе миров никто не отменял. Им обоим грозило удаление на три реальных месяца – пять лет в мирах. К чести Яльсикара, девушку не стали мурыжить допросами и угрозами. Ей дали год удаления условно и отпустили - на следующий день она сама уволилась из газеты, желание стать знаменитой отпало. С Ягилем разговор был другой. Ему пришлось подписать письменное обязательство больше никогда в своих материалах даже вскользь не упоминать о личной жизни повелителей.

В противном случае Яльсикар пообещал немедленное удаление на пять лет, которые ему дали тоже условно. До последнего Каль думал, что его все-таки удалят: имели полное право. Поэтому даже кабальные условия Бьякки, выложенные в самом конце разговора, вызвали чувство почти болезненного, унизительно сильного облегчения. Он подписал и даже искренне, хоть и сухо, поблагодарил Яльсикара за снисхождение и к нему, и к корреспондентке.

Однако новое «приглашение» в СБ не вызывало ничего, кроме холодного бешенства. Он соблюдал свои обязательства, не нарушил ни единого закона и выдал абсолютно правдивую, подтвержденную информацию. Кроме того, теперь, спустя два дня после публикации материала, даже СБ не отрицала: пожары продолжаются, их случилось уже четыре. Даже если бы Каль ничего не написал, это стало бы известно – слишком много людей своими глазами их видели. Все, что он сделал – первым опубликовал сенсацию и расписал, чем это грозит. Да, поязвил немного насчет Службы безопасности – но ведь это не противозаконно, и небезосновательно.

Страх, однако, заколол с новой силой, и под желудком и в горле. Неужели Яльсикар окончательно потерял чувство меры и справедливости, окрыленный победой над ним в прошлый раз? Каль до сих пор не понимал, что помешало Бьякке удалить его тогда – он явно хотел. Запретить ему мог только Ксеар, по политическим соображениям, предполагал Каль. Но наверняка он не знал, как не знали и его источники, аккуратно об этом расспрошенные.

Новое сообщение звякнуло на коммуникаторе. Каль перевернул его, прочитал: «У тебя три минуты». На это раз от Яльсикара лично. Ягиль прикрыл глаза, глубоко вдохнул и перенесся в приемную службы безопасности. И, к своему удивлению, сразу увидел перед собой Бьякку – он стоял возле стойки и что-то жестко втолковывал офицерам. Брови Каля невольно поползли вверх: не каждый день увидишь, как глава СБ лично отдает распоряжения младшему персоналу, да еще посреди приемного зала… Видимо, настали действительно трудные времена.

Созерцая эту картину, Каль внезапно ощутил беспокойство иного рода, чем волнение за себя. Что, если СБ действительно не сможет найти преступника? Что, если пожары превратятся во что-то по-настоящему страшное? Что, если миры действительно исчезнут? Как глупо на фоне происходящего тревожиться об удалении на пять лет, если так может случиться, что ни он, ни другие в одну из ночей не смогут перейти в миры? И не вернутся никогда…

- Идем, - прозвучало прямо над ухом, и Каль дернулся: оказалось, Яльсикар уже закончил со своими подчиненными и приблизился к нему. Подняв глаза, Каль позволил ему сэкономить время, перенести себя прямо в главный кабинет здания.

Это помещение он знал как свои пять пальцев, и ему было известно, что садиться на кресла напротив стола нельзя – Бьякка займет рабочее место и получит психологическое преимущество. Кроме того, перед ним окажется с пару десятков информационных мониторов, на которые он будет без конца отвлекаться и раздражаться. Все, кто не раз вел переговоры с Яльсикаром в этом кабинете, знали: хочешь нормально поговорить – вытащи его из-за стола. Поговорить нормально для Каля сейчас было жизненно необходимо. И он опустился в одно из кресел поближе к небольшому фонтану, где также росли деревца из вмонтированных в пол массивных коробов с землей и травой. Яльсикар подошел к своему столу, посмотрел на каждый из мониторов, что-то написал на коммуникаторе, отключил на нем звук, сунул в карман и подошел к Ягилю, заняв кресло напротив, и только тогда поднял глаза:

- Мне нужен твой источник. Это просьба Ксеара. Под гарантию, что его не накажут, он даже не узнает.

- Хотите невзначай перекрыть ему кислород?

- Типа того.

Лицо опытного журналиста озарилось улыбкой. Иначе, как шутку, он воспринимать такое требование не мог. Они знали друг друга сто лет, без преувеличения, даже больше. Яльсикар не мог не понимать, что даже удаление не могло вынудить Каля Ягиля выдать источник.

- На самом деле у меня три источника, иначе не было бы статьи. И ни один ты не получишь.