Огонь в его глазах (СИ) - Страница 39

Несмотря на всю очевидную тяжесть ситуации, Касиан твердо верил, что все наладится. Он всецело доверял Ксеару. Кроме того, количество повелителей значительно выросло, а значит, нагрузку можно распределить. И просьба правителя миров выглядела мягкой и обоснованной. Если бы Касиан не ходил до пятого – он бы на нее откликнулся первым. Но он ходил, и, следовательно, нагрузки не создавал. Своим уходом он не облегчит ее ни на грамм.

С огромным уважением к коллегам он заметил, что многие полицейские Первого мира первыми подошли расписываться на бумагах, разрешая себя удалить, но Ксеар покачал головой:

- Ребята, я ценю ваш поступок, но вы в последнюю очередь. Полиция нам сейчас нужна в полном составе, - сказал он в микрофон. Кто-то из девушек, стоявших рядом с Касианом, заплакал в голос, и он отвернулся, стиснув зубы. Сцена казалась какой-то дикой, театральной, апокалиптической. Все шмыгали носами, кто-то плакал, кто-то прощался, кто-то что-то друг другу кричал и втолковывал, кто-то спорил… И кругом испуганный шепот «я не хочу, я не хочу».

«Кая», - его вдруг что-то дернуло, когда он разглядел ее фигурку с опущенными плечами, совсем рядом с Ксеаром. Она подошла к одному из чиновников ксеариата, оформлявших удаление и кивнула, быстро расписываясь в документах.

- Нет. Нет! – Касиан бросился к ней сквозь толпу, твердя «дура, дура, дура» сквозь стиснутые зубы. Только не Кая. Только не она. Он проталкивался сквозь плотно стоящих людей и понимал, что не успевает. К Ксеару, кроме полицейских, подошло всего три человека, и она была третьей.

- Кая! – крикнул он, не надеясь перекричать всех и, чертыхнувшись, совершил правонарушение: перенесся прямо к ней, едва не сбив девушку с ног.

Охнув, Кая шарахнулась в сторону, но он поддержал ее и сжал за плечи:

- Не смей, - гаркнул он прямо ей в лицо. – Даже не думай об этом.

- П… почему? – Кая широко раскрыла глаза

Касиан оттащил ее в сторону, пропуская к Ксеару других людей.

- Ты ходишь до третьего. Ты почти не создаешь нагрузки.

- Но все же создаю, - опустив глаза, пробормотала она.

- Кая, в этом мало смысла, - он потряс головой, в отчаянии сообразив, что аргументов почти нет. Кроме одного – он не хотел, чтобы она уходила. Когда он увидел ее, идущей к Ксеару с подписанной бумагой, на него обрушился липкий ужасный ужас: что, если решение не будет найдено? Что, если ей не удастся вернуться?

- Он прав, - вдруг сказал из-за спины Касиана Лей. – Просьба Ксеара в первую очередь адресована к тем, кто не ходит дальше первого, Кая. Ты молодец, что согласилась, но в этом пока нет смысла. Подождем 20 дней, и тогда, если это необходимо, ты принесешь эту жертву. Как и остальные.

- Хорошо, - тихо сказала Кая, опустив глаза. И Касиан ощутил такое облегчение, что у него даже звездочки перед глазами заплясали. Хоть это было и нечестно, и эгоистично, и совершенно ему не свойственно.

- Друзья, - Ксеар за их спинами вновь взял микрофон после удаления пары десятков добровольцев. Больше их пока не было.

Касиан обернулся, чтобы посмотреть в его усталое, явно искаженное болью лицо. И ему в лицо бросилась краска стыда – как он мог радоваться посреди этого хаоса и кошмара?

- Друзья, - с мягкой улыбкой сказал Ксеар. – Я понимаю, что вы чувствуете. Я понимаю, как вам тяжело решиться. И поэтому я обещаю, что каждый, кто подойдет сейчас ко мне добровольно, может считать себя лично оказавшим мне услугу. И вы получите право попросить об ответной услуге, как только весь этот кошмар закончится. Я обещаю, что каждый из вас в любое время сможет прийти ко мне и попросить об одной услуге. И я для вас сделаю все, что будет в моих силах. Но в рамках закона, конечно.

Как ни напряжены были люди, но от последней фразы кое-кто рассмеялся, а потом толпа пошевелилась, и к регистраторам из Ксеариата потянулся ручеек добровольцев. Касиан прерывисто вздохнул и повернулся к подопечной:

- Подожди здесь, пока все закончится, - сказал он и исчез в толпе.

Когда Ксеар объявил, что удаленных достаточно, и исчез, микрофон взял Каль Ягиль:

- Нас здесь, как многие заметили, стало меньше, чем было, даже с учетом удаленных. Оставшихся я попрошу отметиться у регистраторов. Не отметившиеся получат штраф за неуважение к Ксеару, - сказал он, окинув тяжелым взглядом толпу. – Кто отметился – может уходить.

- Орел, - насмешливо прокомментировал кто-то слева, и Ягиль, повернув голову, увидел свою бывшую коллегу, опытную и известную в мирах журналистку по имени Нейра из газеты «Мнение». Поймав его взгляд, чего ей и требовалось, она выбросила вперед руку с диктофоном, словно оружие:

- Чем ты займешься в первую очередь, Каль?

На губах Ягиля заиграла улыбка – правила этой игры были ему известны лучше, чем кому-либо другому. Он мягко обхватил ее руку своей и выключил диктофон:

- Извини, Нейра. Сейчас нет ни минуты.

- Каль, обещай, что ты мне первой дашь интервью, - выпалила она.

- У тебя хорошие шансы. Пришли мне свои вопросы до завтра, - улыбнулся он снова и, развернувшись, ушел внутрь скалы. Полиция за его спиной сомкнула оцепление, не пуская журналистов следом в Ксеариат.

Миры Яльсикара. Изначальный. Днем раньше.

В мире стихий Яльсикара, похожем на Седьмой, братья провели больше времени, чем рассчитывали. Огромное облако, смесь воздуха и воды, смотрелось в зеркало льда, растянувшееся от горизонта до горизонта. Лед смотрелся в облако. Они оба были ошеломлены.

Облако беспрестанно меняло форму, разделялось на части, поднимался ветер, гнал перья, на небе проступали причудливые рисунки. Игра продолжалась, узоры менялись. Небо беспрестанно двигалось и менялось, бесконечно прекрасное. Лед не двигался, ровный и мертвый, как огромное зеркало. Ему оставалось отражать, но не создавать. Смотреть, но не наслаждаться движением. Лежать, а не лететь.